Стыдиться стыдно
Глубокий стыд — это страдание человека, думающего, что он не заслуживает любви. Мы все стремимся к взаимности. Стыд — чувство, причиненное недостатком взаимности. В его основе лежит разоблачение человека как нелюбимого и жалкого — в действительности или в воображении.
В своей основе стыд — чувство самонаправленное; «стыдиться» — возвратный глагол. Это одно из самых радикальных утверждений, которые мы можем сформулировать — на кон здесь ставится вся личность.
Мне ясно, что в своих рассуждениях о стыде я рискую показаться мелодраматическим; перед стыдом я чувствую себя беспомощным и должен прибегать к драматизированию, чтобы с ним справиться.
Но сначала скажу о стыде нечто положительное.
Как одно из основополагающих чувств, стыд может служить связующим звеном как в индивидуальной психике, так и в культуре. Чувство стыда может также действовать на отдельных личностей сдерживающим образом, чтобы они не полностью погружались в свои грандиозные фантазии. В культуре стыд может служить важным указанием того, что в межличностных отношениях является допустимым, а что — нет. Стыд отмечает границы, и поэтому мы также называем его нашим врожденным моральным чувством. Хотя для большинства из нас стыд — это нечто негативное, отсутствие стыда для нас еще хуже.
Однако, если не считать моего собственного стыда, то, с чем я каждый день имею дело, это патологический стыд моих пациентов. Он подобен яду, он антисоциален и разрушает жизнь. Я его ненавижу! Я ненавижу эту болезнь души, потому что мне страшно смотреть, как она заставляет других страдать. Я ее ненавижу, потому что она наполняет мой кабинет нервно-паралитическим газом.
Я также ненавижу стыд потому, что он подрывает мою веру в то, что я могу реально помочь. Стыд и честь находятся в тесной взаимосвязи. Глубокий стыд пациентов бросает вызов моей врачебной чести.
Стыд постоянно сопровождает нарциссистское регулирование самооценки, которое основано на опыте соответствия определенным идеалам. Какие идеалы важны для современного человека? Он стремится к самореализации и к тому, чтобы быть подлинной личностью. Однако здесь он сталкивается с диллемой: эти идеалы определены чрезвычайно туманно. Что в действительности представляют из себя самореализация и аутентичность? Как их можно измерить? Откуда человек может узнать, что он их достиг? Здесь очень легко посчитать себя неудачником.
Современный стыд связан с установлением для себя слишком высоких идеалов.
Мы изо всех сил тянемся к идеалу подлинного и, вместе с тем, свободного и независимого человека. Однако, поскольку ранняя самостоятельность, возможно, никогда не соответствовала сущности человека как стадного животного, вместо достижения нашего идеала мы испытываем экзистенциальное чувство заброшенности и беспомощности.
Мы все знаем приводимую в действие стыдом зависимость, стоящую за самостоятельностью. Аутентичный проект превращается в проект аутистичный, и цель стать единственным и неповторимым в собственных глазах оказывается недостигнутой. Естественно, что нам бывает трудно попросить о помощи.
Чем выше идеал «я», чем больше наше стремление к совершенству, тем выше риск реакции стыда. Упрекать себя смешно; это может привести к ярости на свое поражение и к страху новых неудач, а также к зависти к тому, кто выглядит преуспевающим. Классическая нарциссистская самозащита заключается в том, что человек пытается подавить стыд с помощью самоуверенности и казаться независимым и неуязвимым. Презрение — хорошо известная дорога, по которой пытаются сбежать от стыда; другими возможными путями являются игнорирование реальности и попытка уйти от неприятных мыслей.
Негативная феноменология стыда
По своей природе патологический стыд парадоксален. Он унижает человека и разрушает его самоценку. Парадокс заключается в том, что это чувство настолько сильно ориентировано вовнутрь, что делает окружающих ненужными. Чувство стыда связано с фантазиями о том, что о человеке могут думать другие — но при этом окружающим не дозволено участвовать в корректировке негативных фантазий.
Евангелием врача был и остается диалог. Однако стыд подрывает возможность любого диалога — он меня блокирует. Стыд приводит к тому, что одна из интенсивнейших форм общения кончатся не-коммуникацией. Меня охватывает желание удрать и напиться, съесть бифштекс с кровью и вкусить полной жизни. Однако я не осмеливаюсь этого сделать, потому что таким образом я только подтвердил бы опыт сидящего передо мной пациента, состоящий в том, что у него нет никакого собеседника. В то же время я жажду вступить в борьбу с этим чудовищем. При лечении патологического стыда речь, естественно, идет о том, чтобы выразить это всеобъемлющее чувство словами. Однако одних лишь слов недостаточно. Они должны проявить себя в поведении пациента, а это означает, что они должны остаться в диалоге и показать, что пациент не сдается. В результате успешной терапии стыд постепенно превращается в печаль.
Порочный круг стыда заключается в том, что стыдиться стыдно. Секс может быть стыдным, поражение может быть стыдным — но еще более стыдно говорить о собственном стыде. Тот, кто чувствует страх или печаль, скорее всего вызовет у окружающих сочувствие и заботу. Напротив, тот, кто стыдится, встречает лишь презрение. Это и есть двойная ноша стыда и та причина, по которой люди о нем не говорят.
В книге «Красное и белое» шведской поэтессы и психоаналитика Элзе-Бритт Кьелькист речь идет о стыде и бесстыдстве. «Работая над этой книгой, я время от времени испытывала чувство, словно я занимаюсь чем-то неприличным, словно кто-то швырнул дохлую крысу на середину стола, когда гости только только собрались приняться за салат из авокадо», — пишет она.
Когда в своем кабинете я сталкиваюсь со стыдом, то часто упрекаю себя в том, что мне потребовалось так много месяцев, чтобы его распознать. Раньше психология очень мало занималась природой и происхождением стыда. Также у Фрейда мы почти ничего не находим на эту тему, поскольку его интересы были в первую очередь направлены на Эдипов комплекс и чувство вины. Но с недавних пор среди профессионалов началась дискуссия о стыде; не в последнюю очередь она связана с распространением таких основанных на стыде синдромах, как нарушения питания, наркотическая зависимость и злоупотребление властью.
Формы проявления современного стыда
Стыд, возможно, является нашим самым непосредственным и явно психосоматическим чувством. Уныние постепенно все больше нагибает голову человека в депрессии, психоз разрушает естественный ритм движений, однако от стыда человек краснеет мгновенно. Стыд является причиной прилива крови и острого желания исчезнуть, «провалиться сквозь землю», уменьшится. Стыд может послужить причиной нарушения питания и выражаться конкретно как самоунижение и разрушение тела.
Хронический стыд можно определить при помощи внешних признаков: тело цепенеет, мимика теряет выразительность; непроизвольные движения становятся прерывистыми, мышление блокируется. Тело замыкается в себе, и кажется, что обмен энергией между ним и другими прекращается. Взгляд становится неуверенным, человек избегает смотреть в глаза другим — и даже самому. Стыд — болезнь лица и глаз….
Стыд означает одиночество, однако он всегда связан с другими. Жан-Поль Сартр пишет в своей книге «Бытие и ничто»: «Таким образом, чувство стыда — это не что иное, как стыд самого себя перед другими. Эти две структуры неразделимы». Под другими могут подразумеваться как конкретные личности, например те, кто уличил человека во лжи, так и воображаемые люди, некая фантазия о том, что человека разоблачили, и о том, что об этом разоблачении думают другие. По своей сути стыд связан с самосозерцанием — человек видит себя глазами других.
Стыд появляется в самых разных одеждах. Психоаналитик Леон Вурмзер описал в своей книге «Маска стыда» различные формы маскировки и то, как человек с их помощью связывает себя с выражением чувств и поведением других. Позвольте мне привести здесь три замаскированные формы проявления стыда, общей чертой которых является то, что, как правило, они подтверждают отсутствие взаимности и приводят к еще большему стыд — «порочный круг стыда». За маской бесстыдства я ожидаю обнаружить сильнейший стыд, который сам человек отрицает.
Бесстыдство — всего лишь форма контр-стыда, стратегия, служащая для защиты от стыда. Как защитное поведение против фобии безымянного стыда активизируется некий конкретный стыд: злоупотребление наркотиками, использование власти, сексуальное унижение или нанесение себе телесных повреждений, обнажающих постыдные внутренности.
Паралич поведения — при этой форме стыда человек все откладывает, застывает и никак не проявляет своего поведения. Он не может ни на что осмелиться, поскольку ничто не имеет смысла. Ему просто стыдно.
Активность. Чаще всего я встречаюсь с попытками защиты и спасения, при которых человек отчаянно ищет компенсацию в своей одаренности. Вне зависимости от того, сколько признания, успеха и любви человек, страдающий от стыда, получает позже, в глубине души он твердо убежден, что не заслуживает любви. Он считает, что все это относится к его ложному Я, и это сознание не дает достаточного питания подлинному Я.
Фрагмент из книги Финна Скэрдеруда «Беспокойство. Путешествие в себя»